Гадалка вдруг потянулась руками к малышу, но учительница в страхе отпрянула.

- Его надо убить, утопить, учитель. Ты грамотный человек, ты самый грамотный в этом городке.

Ты читал мудрые книги. Обязательно утопить! Но не здесь, не здесь. Наши реки не священные. В Арабистане, обязательно Арабистане,- исступленно шептала она. - В водах Нахр Аль Урдуна, обязательно там. Или на жертвенном камне в святых местах. Обязательно. Умоляю, подумайте, он принесёт столько горя.

- Дура старая!- бросил в сердцах отец ребенка, когда они уже садились в машину.- А с тобой дома будет отдельный разговор

Учительница покорно кивнула.

- Сколько ты ей заплатила?- спросил учитель, заводя стартер.

- Пять рублей.

- Деньги девать некуда? Я в долгах, как шелках, а ты вон какими деньжищами разбрасываешься,- он был ужасно раздражён, и жена боялась перечить ему. Но учитель, взглянув на засыпающего сына в её руках, смягчился.- Что там произошло?

Солмаз, не пропуская ни одного момента, торопливо пересказала мужу все события в доме гадалки.  Тот вновь закипел, готовый взорваться: 

- Тебе старая Шарабану сказала, что у этой гадалки голова перестала работать ещё десять лет назад. Говорили тебе все, а ты не слушала!  Может она сама уже ребёнка сглазила.

Но малыш впервые за много дней спал спокойно, не ворочался, и родители облегчённо вздохнули, уже не жалея о походе к старухе. С годами её глупые предостережения всё равно вылетят из памяти. В мире не осталось ни святых, ни грешных. Все одной глиной мазаны, под каждой маской одинаковые лица.

А старуха в ту ночь и не думала уснуть. Она разложила перед собой пожелтевшие фотографии, с которых ей улыбались богатырского сложения муж и двое крепких красивых сыновей в солдатской форме. Они положили свои головы в сорок четвёртом году в хохолских землях в войне с немесами. Она пыталась вспомнить что-то из тех лет, когда они ещё были живы, но память подводила её.

Совершив намаз, она с трудом вскарабкалась на пружинную кровать у окна. Кровать стояла именно возле этого окна уже больше тридцати лет, потому что именно из этого окна была видна железная дорога, на которую старая Биби-ханум лежа смотрела все годы, умоляя Всевышнего вернуть ей мужа и детей, и привезти их домой по этой железной дороге. Ведь многие же вернулись с той войны. У кого-то, может, муж не вернулся, у кого-то сын. Но не бывает же так, чтобы не вернулись все.

В ночь ей мерещились непонятные страшные образы в углу комнаты, и она грузно ворочалась в постели, на ощупь находила спички на подоконнике и смотрела в мрак комнаты сквозь слабое спичечное пламя, пока огонек не подбирался к её пальцам. Успокоившись, она вновь ложилась.